Неточные совпадения
— Наша
армия уже разбита, и мы — накануне революции. Не нужно быть пророком, чтоб утверждать это, — нужно побывать на фабриках, в рабочих казармах. Не завтра — послезавтра революция вспыхнет. Пользуясь выступлением рабочих, буржуазия уничтожит самодержавие, и вот отсюда начнется нечто новенькое. Если буржуазия, при помощи военщины, генералов, сумеет организоваться — пролетариат будет
иметь пред собой врага более опасного, чем царь и окружающие его.
— Вот — сорок две тысячи в банке
имею. Семнадцать выиграл в карты, девять — спекульнул кожей на ремни в
армию, четырнадцать накопил по мелочам. Шемякин обещал двадцать пять. Мало, но все-таки… Семидубов дает. Газета — будет. Душу продам дьяволу, а газета будет. Ерухимович — фельетонист. Он всех Дорошевичей в гроб уложит. Человек густого яда. Газета — будет, Самгин. А вот Тоська… эх, черт… Пойдем, поужинаем где-нибудь, а?
Я удивляюсь даже, что Деруновы до такой степени скромны и сдержанны.
Имей я их взгляды на бунты и те удобства, которыми они пользуются для проведения этих взглядов, я всякого бы человека, который мне нагрубил или просто не понравился, со свету бы сжил. Писал бы да пописывал:"И при сем, якобы
армий совсем не нужно, говорил!"И наверное получил бы удовлетворение…
Сын не особенно радовал; он вел разгульную жизнь,
имел неоднократно «истории», был переведен из гвардии в
армию и не выказывал ни малейшей привязанности к семье.
Такое прозвище она стяжала оттого, что будто бы Денис Давыдов [Давыдов Денис Васильевич (1784—1839) — поэт, инициатор партизанской войны против
армии Наполеона.], в современной песне своей, говоря: заговорщица-блоха,
имел в виду ее.
Балалайкина, наконец, привезли, и мы могли приступить к обеду. Жених и невеста, по обычаю, сели рядом, Глумов поместился подле невесты (он даже изумления не выказая, когда я ему сообщил о желании Фаинушки), я — подле жениха. Против нас сел злополучный меняло,
имея по бокам посаженых отцов. Прочие гости разместились как попало, только Редедя отвел себе место на самом конце стола и почти не сидел, а стоял и, распростерши руки, командовал
армией менял, прислуживавших за столом.
«До тех пор, пока наши броненосцы не будут разоружены и
армия наша распущена, мы не
имеем права называться христианской нацией», — говорит Mr. F. Jowet Wilson.
В-11-х,
имея в виду то, что нерешительность какого-нибудь одного государства могла бы затормозить созвание вышеупомянутого съезда, конгресс выразил мнение, что то государство, которое первое решится распустить значительную долю своей
армии, окажет наиважнейшую услугу Европе и человечеству, так как этим самым заставит другие государства — под давлением общественного мнения — последовать его примеру.
Что же муж ее точно есть упоминаемый Емельян Пугачев, то сверх ее самоличного с детьми сознатия и уличения, могут в справедливость доказать и родной его брат, Зимовейской же станицы казак Дементий Иванов сын Пугачев (который ныне находится в службе в 1-й
армии), да и родные ж сестры, из коих первая Ульяна Иванова, коя ныне находится в замужестве той же станицы за казаком Федором Григорьевым, по прозванию Брыкалиным, а вторая Федосья Иванова, которая также замужем за казаком из Прусак Симоном Никитиным, а прозвания не знает, кой ныне жительство
имеет в Азове, которые все мужа ее также знают довольно.
Будучи приведен к Панину, он простодушно сознался при допросе, что он донской казак, назвал место, где он родился, сказал, что был женат на дочери донского казака, что
имел троих детей, что во время мятежа женился на другой, что его братья и племянники служили в первой
армии, что и сам он служил во время двух первых кампаний против Порты, и т. д. и т. д.
Большая русская
армия, под главным начальством незабвенного князя Кутузова, прикрывая богатейшие наши провинции, стояла спокойно лагерем,
имела все нужное в изобилии и беспрестанно усиливалась свежими войсками, подходившими из всех низовых губерний.
Видно, что Щербатов был очень сильно взволнован зрелищем народного бедствия и в своей горячности забыл о том, что в это время, как справедливо замечает г. Щепкин, «правительство императрицы Екатерины, жадно следя за победоносным шагом
армии, не
имело времени вглядываться в народные нужды, прислушиваться к воплю оголодавшей толпы и тем менее заботиться о врачевании язв, нанесенных голодом народному организму» («Московские ведомости», № 154).
Тут же узнал я, что Тетяся, мною некогда страстно любимая Тетяся, самопроизвольно, без всякого принуждения и с полною охотою вышла замуж за какого-то пехотной
армии офицера и также
имеет более двух детей…
Не
имея возможности убедить докторов вынуть пулю из его ноги и не
имея терпенья дожидаться времени, когда она выйдет из костей, Балясников через два месяца воротился в
армию.
Сообщил ли он известия, полученные от Радзишевского, принцессе, неизвестно, но с этого времени она в письмах своих в Германию стала настойчиво уверять, что слухи о предполагаемом мире Турции с Россией и о поражении Пугачева не
имеют никакого основания, что, напротив, все благоприятствует ее предприятию и что она в скором времени отправится в Константинополь и присоединится к турецкой
армии.
— Граждане! Я должен объявить вам печальную весть… А впрочем — для многих может быть и радостную, — поправился он. — Вы тоже
имеете возможность послужить делу революции. Вы отправляетесь на фронт рыть окопы для нашей доблестной красной
армии.
Что-то произошло, что-то затемнило взоры, и два полка одной
армии, стоя в версте один против другого, целый час взаимно истребляли друг друга, в полной уверенности, что
имеют дело с неприятелем.
Для несения же самых важных и ответственных врачебных функций в полумиллионной русской
армии никаких специальных знаний не требовалось; для этого нужно было
иметь только соответственный чин.
Имейте в виду, что «санитарное состояние
армии великолепно», что дизентерии у нас совсем нет, а есть «энтероколит», брюшной тиф возможен, как исключение, а вообще все — «инфлуэнца».
Иметь собственное мнение даже в вопросах чисто медицинских подчиненным не полагалось. Нельзя было возражать против диагноза, поставленного начальством, как бы этот диагноз ни был легкомыслен или намеренно недобросовестен. На моих глазах полевой медицинский инспектор третьей
армии Евдокимов делал обход госпиталя. Взял листок одного больного, посмотрел диагноз, — «тиф». Подошел к больному, ткнул его рукою через халат в левое подреберье и заявил...
Гордые преданиями, эти старинные тактики не хотели допустить никаких нововведений в военном искусстве и твердо держались правил Семилетней войны. Лазаретов и магазинов в
армии было мало, а между тем, обозы с ненужными вещами генералов и офицеров затрудняли движение
армии; редкий из офицеров
имел одну лошадь; один офицер возил с собой фортепьяно, другой не мог обойтись без француженки. Такая-то
армия с криками «побьем французов» выступила в поход.
«Вопреки высочайше изданного устава, генералиссимус Суворов
имел при корпусе своем, по старому обычаю, непременного дежурного генерала, что и дается на замечание всей
армии».
— Видишь, конь не
имеет седока: излови его и лети на нем прямо в ряды шведские, промчись только мимо них, как дух, и пронеси весть, что главная
армия русских идет в обход от Пекгофа.
Всех почти, кого встретили они в первых рядах партера, они знали, если не лично, то по фамилиям — это были сливки мужской половины петербургского общества, почтенные отцы семейств рядом с едва оперившимися птенцами, тщетно теребя свои верхние губы с чуть заметным пушком, заслуженные старцы рядом с людьми сомнительных профессий, блестящие гвардейские мундиры перемешивались скромными представителями
армии, находившимися в Петербурге в отпуску или командировке, изящные франты сидели рядом с неотесанными провинциалами, платья которых, видимо, шил пресловутый гоголевский «портной Иванов из Парижа и Лондона»; армяне, евреи, немцы, французы, итальянцы, финны, латыши, татары и даже китайцы — все это разноплеменное население Петербурга
имело здесь своих представителей.
В одном из таких вагонов я наконец только сегодня получил от полковника Люпова последнее удостоверение, что я
имею право состоять военным корреспондентом при войсках маньчжурской
армии.
Официальные, или, если можно так выразиться, протокольные источники произведенного следствия видят главными виновниками вспыхнувшего за несколько часов заговора представителей нашей
армии, мы же полагаем, что эти «представители» только явились олицетворением русской пословицы: «В семье не без урода», — и никакого отношения к общему настроению русской
армии того времени
иметь не могли, что красноречиво доказывается быстрым подавлением «безумного дела» тою же, всегда преданной престолу
армиею.
— Теперь вы, наша
армия, Лифляндия спасены! — сказала шепотом баронесса и пригласила было генерала в другую комнату, чтобы передать ему важную тайну; но когда он решительно объявил, что голова его ничего не варит при тощем желудке, тогда она присовокупила: — Будь по-вашему, только не кайтесь после. Между тем позвольте мне представить вам ученого путешественника. Господин доктор Зибенбюргер! господин генерал-вахтмейстер и главный начальник в Лифляндии желает
иметь честь с вами ознакомиться.
Наконец явился перед молодою госпожой своей старик дворецкий и провозгласил, как герольд, что барон Адольф фон Траутфеттер приехал из
армии и желает
иметь честь ей представиться.
А между тем получить назначение в
армию было делом очень легким, лишь бы нашлось кому замолвить словечко, так как в описываемое нами время все делалось из милости и по связям родства и свойства. Но Александр Васильевич не хотел и не
имел покровителей, а потому и должен был остаться в тени.
Крестьяне мигом собрались, услышав от Кудиныча о том, что «сержанта Митрофаныча», под каким прозванием знали Иванова многие из мытищенских мужиков, задрал медведь, вооружились дрекольями и пошли в лес, следом за учителем, который шел впереди.
Имея за собой человек с двадцать рослых и дюжих людей, Кудиныч не боялся и бодро вел свою
армию на врага. Но враг не стал дожидаться мстителей за свое кровавое дело.
Вы
имеете много ближайших тому примеров: вы знаете, кто был тот, кого называет государь своим Алексашею, дитею своего сердца, чьи заслуги вы сами признали; другой любимец государев — Шафиров [Шафиров Петр Павлович (1669–1739) — известный дипломат петровского времени, в 1717–1722 гг. — вице-президент коллегии иностранных дел.] — сиделец, отличный офицер в вашей
армии; Боур [Боур Родион Христианович (1667–1717) — сподвижник Петра, кавалерийский генерал, служивший в молодости в шведском войске и перешедший на сторону русских в сражении под Нарвой в 1700 г.] — лифляндский крестьянин.
Высказывается мнение, которое
имеет не мало сторонников, что наши передовые, как южные, так и восточные отряды,
имеют дело не с
армией Куроки и Оку, которые сосредоточены у Фынхуанчена и Порт-Артура, а с территориальной
армией —
армии же генерала Нотсу вовсе не существует, и он сам утонул.
Будучи министром, он ценил службу тех, к кому не
имел личного расположения и считал обязанностью вникать не только в хозяйство и в администрацию
армии, но и в строевое ее образование.
Это было подробное донесение об обширном революционном заговоре, с давнего времени готовившегося против императорского правительства. Тайные общества
имели сильное разветвление в
армии, не только в Петербурге и Москве, но и в разных местах.
Цель эта не
имела никакого смысла во-первых потому, что расстроенная
армия Наполеона со всею возможной быстротой бежала из России, т. е. исполняла то самое, чего мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
— Да, да, — рассеянно сказал князь Андрей. — Одно, что бы я сделал, ежели бы
имел власть, — начал он опять, — я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся
армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не
имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение — поднят на смех перед всею
армией.
— И из всего этого чистенько, на французском языке, составь memorandum, [промеморийку,] записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской
армии имели.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может
иметь мнение) необъяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению,
армия должна была соединившись ожидать неприятеля.
— Demain nous allons avoir affaire à Koutouzoff! [Завтра мы будем
иметь дело с Кутузовым.] — сказал Наполеон. — Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал
армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтоб осмотреть укрепления. Посмотрим!
Добровольческая фашистская
армия существует наряду со старой государственной
армией, фашистская полиция наряду со старой государственной полицией и
имеет реальное преобладание.
На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам
армиею, действуя с решительностью и деятельностью, вы
имеете все средства отвратить сие новое несчастие.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей
армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния,
имели целью действительное желание мира.
Хотя эти лица и находились без военных должностей при
армии, но по своему положению
имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица, или от государя истекает такое-то приказание в форме совета, и нужно или не нужно исполнять его.
Таким образом во всё время сражения русские
имели против всей французской
армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он
имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из
армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении
армии.
В штабе Кутузова, между товарищами-сослуживцами и вообще в
армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе,
имел две совершенно-противоположные репутации.
Билибин писал, что его дипломатическая discrétion [скромность] мучила его, и что он был счастлив,
имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что́ творится в
армии.
«Князь Михаил Иларионович! С 29-го августа не
имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1-го сентября получил я через Ярославль, от Московского главнокомандующего, печальное извещение, что вы решились с
армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал-адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении
армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».